Саймон Пегг и Ник Фрост «Чтобы не вышло как с Джа-Джа Бинксом»

— Вы, кажется, долго вынашивали этот замысел.

Саймон Пегг: Шесть лет.

Ник Фрост: Семь.

Пегг: Да, мы снимали «Зомби по имени Шон» в Северном Лондоне под вечным дождем. Cъемки прерывались каждые 20 минут, и наш продюсер Найра Парк брякнула, что неплохо бы снять следующий фильм в более засушливом климате. Кто-то пошутил: в пустыне. Ну и поскольку у нас в голове одна научная фантастика, сразу выстроилось «пустыня—район 51—пришелец». Я тогда нарисовал для Найры плакатик с Полом, он у нее шесть лет висел на стенке. Потом Эдгар Райт бросил нас ради «Скотта Пилигрима», мы не знали, что делать, и Найра сказала: «Давайте снимем «Пола». Так годы спустя перед нами встала жуткая необходимость превратить мимолетную шутку в кино.

— Но там же, по сути, те же герои, что в «Шоне».

Пегг: Нет-нет-нет. В «Шоне» мой герой — лидер, а тут он жутко застенчивый. А Ник в «Шоне» — вообще неандерталец какой-то.

Фрост: Да-да, тут я все-таки вполне человекообразный.

— Но все равно — снова два гика...

Пегг: Шон не был гиком!

— Он же все время играл в Resident Evil.

Пегг: Ну ладно, в этом смысле да. Но в остальном это был фильм про парней с улицы, простых тружеников в непростой ситуации. Они же даже про зомби ничего не знали. А Грэм и Клайв в «Поле» идейные, они и в Америку едут на слет любителей комиксов. То есть эти сразу в курсе дела.

— Ну да. Что я хотел спросить — и в «Шоне», и в «Поле» два гика забредают в жанровое кино. Сначала в фильм про зомби, потом в фильм про инопланетян. Не планируете третью часть? Куда еще они могут попасть?

Фрост: Может, «Франкенштейн»... Или что-то про космос, типа «Космических дальнобойщиков».

— Я не специалист, но в «Дальнобойщиков», кажется, сложно забрести...

Фрост: Ну они могут быть обыкновенными астронавтами, которые вдруг оказываются...

Пегг: Нет, это так не работает — мы ж не перебираем жанры, рассуждая, что бы еще снять. «Легавые», правда, возникли из нашей с Эдгаром Райтом идеи перенести американский полицейский боевик в английскую глубинку. Но вообще все проще: мы любим зомби и фантастику, мы про это снимаем, а поместить в центр более-менее обычных ребят — это хорошая стратегия сюжетного конфликта.

— Ну и какой тут тогда конфликт?

Фрост: Первое время теглайном фильма была фраза «В Америке все пришельцы», но потом мы решили, что это слишком смело. Фильм про то, каково быть пришельцем, но среди героев Пол, конечно, самый человечный. А вот Грэм и Клайв — это, конечно, чистый космос.

— Кстати, про смелость — вы нарочно полфильма провоцируете американских правых христиан?

Фрост: Ну это не было нашей главной задачей.

Пегг: Знаете, любой фильм с пришельцами, даже спилберговский «Инопланетянин», он ведь по определению антикреационистский. Креационисты верят, что мы центр вселенной и никого больше вообще нет. Интересно же, что будет с очень верующим человеком в тот момент, когда он видит наглядное доказательство обратного. Пол там одной говорит: «Ну и как тогда объяснить меня?» — и у нее переворачивается мировоззрение.

— Трудно было сниматься с рисованным персонажем?

Фрост: Ужасно. Все время нервничаешь из-за направления взгляда, чтобы не вышло как с Джа-Джа Бинксом, который вот тут, а они смотрят вон туда и говорят: «Привет, Джа».

Пегг: Сначала перед тобой ничего нет, потом два красных огонька, потом парень в зеленом костюме, потом мужик с большим мячом...

Фрост: Еще была кукла с двумя шариками на палке, мы ее называли мистер Взгляд.

Пегг: Причем на каждый наш дубль ему нужно было семь — пробы освещения, движения, направления взгляда и так далее. Для диалогов Джо Ло Трульо, который играл агента О’Райли, надевал наколенники и часами подавал снизу реплики Пола, — Сет Роген (он озвучивает инопланетянина. — Прим. ред.) теперь слишком большая шишка, чтобы просить его о таком, да и он снимался в это время, в «Зеленом Шершне».

— Вам все это, наверное, особенно тяжело давалось, учитывая, что вы пришли в кино из стендап-комедии?

Пегг: Да нет, не в этом дело. Я все равно не выходил на сцену с 2003 года.

Фрост: А я вообще никогда не выходил — духу не хватало. Вообще, мы сейчас утрируем, конечно, насчет сложностей. Есть техники, они тебе говорят: «Он там-то, делает то-то». Это не квантовая физика какая-нибудь.

Пегг: Это на самом деле система Станиславского наоборот. Знаете, как дети играют — воображая и притворяясь. По Станиславскому все должно быть всерьез, а тут — такая очень чистая форма именно что игры.

Фрост: Да Станиславский — это вообще просто оправдание для свинского поведения между дублями.