Как российская поп-культура покорила Китай и Японию

PR-менеджер группы «Тату» в 2005–2009 годах Евгения Воеводина

о приключениях группы в Японии и оскорбленных фанатах

«Лена и Юля любили рассказывать в интервью, что у Вани Шаповалова было ­такое убеждение: японцы с ума сходят по порнофильмам со, скажем так, крайне молодо выглядящими актрисами. И это якобы тоже сыграло роль в сумасшедшем успехе группы, которая в свое время продала в Японии альбомов больше, чем Мадонна и The Beatles. Мне же японцы, как, впрочем, и корейцы с китайца­ми, показались весьма невинными, по крайней мере во времена наших промопоездок и азиатских концертов. Однако та роковая японская промогастроль, после которой «Тату» потеряли японский рынок, случилась именно потому, что никто не знал культуру и традиции. Девушки (тогда еще совсем девочки) ушли по указанию Вани из прямого эфира популярнейшего ток-шоу, и японцы ужасно оскорбились. Ну не принято у них так. Причем оскорбились не на уровне людей из этого ток-шоу или хоста этого шоу, а вот прямо вся японская фан-база сочла такой поступок неуважением, хотя еще утром полиция перекрывала улицы Токио, чтобы группа смогла выйти из отеля. А уже со следующего дня долгое время фанаты практически отказывались покупать диски «Тату». Менеджеры лейбла Universal были в шоке. Поэтому, когда мы приехали в Японию в 2005 году продвигать второй альбом, «Dangerous and Moving», у всех была одна мантра: «Мы должны обратно завоевать любовь Японии». Мне кажется, в той поездке мы все стали немного японцами, вежливыми, пунктуальными — не придраться! Я даже научилась давать и брать визитку по-японски — протягивать ее двумя руками с небольшим поклоном головы. А вообще японские поклонники «Тату» — замечательные! Ради справедливости надо сказать, что эротическую фан-мангу с татушками я видела. Но на концертах японцы не всегда эмоциональные. Могут просто стоять и слушать, без всяких танцев или просто каких-то движений и жестов. Мне кажется, перед такой внешне сдержанной публикой артисту непросто выступать».

Поп-музыкант Алексей Гоман 

об азиатских фанатках, своих манга-портретах и любви китайцев к российским ­патриотическим гимнам

«Я сам в Китае никогда не был, и любовь китайцев к моим песням меня, если честно, удивляет. Но это есть. Мне часто пишут китайские поклонницы в фейсбуке и на форуме — через гугл-переводчик кое-как переводят и отправляют свои послания. В твиттере под моими фотографиями и постами часто большая переписка в иероглифах. Еще несколько раз мои портреты в стиле манга присылали. А как-то я нашел на ютьюбе очень смешной ролик — выступление Витаса и мое смонтированы так, будто мы вместе поем, хотя мы никогда не пели на одной сцене. Но Витас в Китае очень популярен — и я им, видно, тоже нравлюсь, поэтому нас так совместили. Много есть видео с моими выступлениями и субтитрами на китайском. Я, конечно, в детстве фильмы про кунг-фу любил, но особо азиатской культурой не интересовался. Смешно, что я им так нравлюсь, я же в основном песни про Россию пою патриотические. Может, дело в том, что такая советская ретромузыка напоминает им общее коммунистическое прошлое».

Продюсер Александр Роднянский 

о прокате фильма «Сталинград» в Китае, цензуре и вкусах китайских зрителей

«Китайский рынок на самом деле не является таким уж закрытым — зарубежному фильму попасть в Китай вполне реально. Квота регулирует доступ иностранных компаний непосредственно к китайским деньгам, то есть к распределению доходов между китайским прокатчиком и иностранным правообладателем. Вне квоты в Китае может выходить до нескольких сотен иностранных фильмов в год, права на которые китайские компании покупают за фиксированную сумму, то есть без возможности финансового участия продюсеров и авторов в результатах проката.

Выпуском «Сталинграда» в Китае занималась Sony Pictures, а именно их местное подразделение Sony China совместно с нашими партнерами из компании IMAX. С момента получения прокатного удостоверения до появления фильма на экранах прошло всего две недели — для полноценной рекламной кампании неамериканского фильма «без звезд» это чрезвычайно короткий срок. Но тем не менее «Сталинград» стал самым успешным неамериканским иностранным фильмом в истории китайского проката со сборами чуть более $12 млн.

Процесс прохождения фильмом цензуры в Китае абсолютно закрытый. Фильм может не получить прокатного удостоверения без объяснения причин, а может получить и вскоре оказаться запрещенным к прокату, как это произошло с «Джанго освобожденным» Тарантино. Какими именно соображениями руководствуются цензоры в каждом конкретном случае, не знает никто, кроме них самих. К примеру, в стране иногда разрешают прокат фильма ужасов, хотя в принципе они запрещены. Китайская аудитория очень любит фильмы про монстров, но выход в прокат подобных картин возможен лишь при условии, что сам монстр родом не из Китая.

Зрители в Китае предпочитают, как и россияне, высокобюджетные голливудские аттракционы, прежде всего комиксы вселенной Marvel и местные фильмы, в первую очередь, конечно, комедии. Даже для большого иностранного фильма в Китае залогом успеха является китайское участие — действие в «Трансфор­мерах-4» и «Железном человеке-3» частично происходит в Гонконге, Шанхае и Пекине, а несколько героев этих фильмов — китайцы. Я бы не взял на себя смелость утверждать, что российское кино имеет какие-то особые преференции по отношению к Голливуду. У нас нет привлекающих внимание китайской аудитории звезд и редко бывают фильмы сопоставимого с американским кино техно­логического качества, но нас, очевидно, сближает общее прошлое. Китайцы много знают о нашей революции, войне, и им не надо ничего объяснять про советскую идеологию. Это очевидное преимущество наших фильмов, основанных на историческом материале».

Режиссер-аниматор Михаил Алдашин 

о работе над продолжением «Чебурашки» с японцами

«Продолжение «Чебурашки» японский режиссер Макото Накамура снимал с корейскими аниматорами. А мы отвечали за всю творческую часть — сценарий, аниматик, музыку, запись актеров. В течение нескольких лет мы работали по переписке, японская команда приезжала в Москву, а мы ездили в Корею на студию. Работать с ними было так комфортно, как это редко с кем бывает. Японцы невероятно тщательные и внимательные к деталям мастера. Если вы бывали в Японии, то наверняка заметили, что там нет буквально ни сантиметра неухоженной земли. Там даже урн почти нигде нет, но чисто, мусор никто не бросает. Единственное, что замедляло нашу работу, — японская вежливость. Они поначалу ­писали мне очень длинные письма, в которых сначала шла страница с осторожными и вежливыми объяснениями, а потом уже просьба что-то изменить. Тогда я их попросил писать мне проще, сразу по делу, чтобы ускорить работу. Они ­согласились, и все пошло быстрей. Японские коллеги были со мной необычайно внимательны. Привозили мне всякие изящные трогательные вещицы, в том числе украшенные Чебурашкой. Недавно я был проездом в Японии — тут же повели ужинать в шикарный ресторан в небоскребе. Если бы я был девушкой, то подумал бы, что за мной ухаживают, — так они были милы. По их просьбе я следил за тем, чтобы все было в духе Качанова. События мультфильма разворачиваются в старом провинциальном городе, в котором есть зоопарк и заезжий цирк. Мы пририсовали озеро — получился очень уютный городок, в котором я бы и сам был не прочь немного пожить. Анимация была кукольная, как и в фильмах Качанова, — японцам было важно, чтобы мультфильм получился таким, как если бы его снимали тогда же, в советские времена. Иногда приходилось их немного корректировать, объяснять, чего у нас быть никак не может. Например, первоначально в сценарии была сцена, в которой директор цирка приглашает девочку в ресторан. А потом и вовсе женится. В Японии возраст согласия — 13 лет, по достижении его девушка может заниматься добровольно сексом, и никому за это ничего не будет. Но, конечно, в фильме «в духе Качанова» такой истории быть не могло, и мы директора от девочки отлучили, а Гена и Чебурашка с ней дружат совершенно невинно».

Продюсер артиста Витаса Сергей Пудовкин 

об успехе в Китае и том, что не стоит так заострять на этом внимание

«Точного ответа, почему Витас так популярен в Китае, наверное, нет (в официальном китайском фан-клубе певца состоит миллион человек, а в одном из шанхайских парков даже стоит его статуя. — Прим. ред.) — просто, как всегда, сработало сочетание его голоса и яркой внешности. Прорыв случился в 2007 году — было много телевизионных проектов и первые большие концерты, с тех пор началось убедительное присутствие в КНР, и был выпущен первый альбом, который за 10 дней стал платиновым, — это даже для Китая совсем не рядовое событие. Там в принципе мало иностранных исполнителей, и Витасу в этом плане повезло, в таком классическом поп-жанре у него практически нет конкуренции.

Впрочем, я никогда не пристраивался к какому-то региону, не мыслил этими категориями — просто все узнали про китайский успех, и это показалось такой экзотикой, потому об этом и стали так много писать и говорить. Но также ажиотажные и в Японии проходят концерты, и в Корее, просто китайский рынок — самый большой, массовый и активный.

Главное тут — не подстраиваться и не терять свое лицо. Достаточно быстро у Витаса появилось несколько китайских песен, в 2008 году, но их немного — всего пять, и они не всегда исполняются на сольных концертах; основа всегда — его собственные песни, которые он исполняет как автор и композитор. Это самый правильный путь артиста — основой репертуара должно быть собственное лицо артиста, хотя у нас есть песни и на японском, и на корейском. Конечно, Восток — чрезвычайно важный, интересный и перспективный рынок, но лучше быть и на Востоке, и на Западе, и у себя дома — мир давно уже в этом смысле границ не имеет».