«Золотой век» в Манеже: и Татлин такой молодой

Эту выставку ждали с нетерпением, заранее гадали, как именно Гринуэй собирается «оживлять» произведения авангарда и зачем ему понадобилось, чтобы русские актеры изображали Маяковского, Брик, Любовь Попову и других героев 20-х. То, как выставка выглядит в итоге, разочаровало многих. Начать с того, что это не классическая выставка, а серия видеопроекций, на которых показывается фильм Гринуэя. В черном зале ромбами расставлены экраны — с них произносят речи герои, и эти выступления перемежаются крупным планом «Черного квадрата» и мультипликационными вставками. У истории есть начало и конец — начинается все с вечеринки у Бриков, на которую приходит Маяковский, а на параллельном видео щедро смазанная черной краской кисть закрашивает белый холст.

Постепенно в повествование включаются все новые персонажи — энергичный Малевич, стеснительный Лисицкий, романтический Татлин, интеллигентный Родченко, загадочная Вера Ермолаева, скучноватый Филонов, забавный Кандинский, чудаковатый Эйзенштейн, мечтательный Мейерхольд, экзальтированная Любовь Попова, загадочная Лиля Брик и трагический Маяковский. Эти характеристики крайне важны, по сути это главный изобразительный прием выставки. С их помощью зритель получает возможность эмоционально включиться в непонятный диалог гениев. Многих возмутило это сознательное упрощение, даже сам факт театрализации русского авангарда. Однако если отвлечься от стереотипов, в том числе сформированных поздней советской идеологией, то получится, что мы очень мало знаем о жизни этих людей.

Гринуэй не вдается в подробности, но небольшими штрихами описывает молодых художников, которые пока еще сами не до конца определились ни со своей любовью, ни с творчеством, ни с планами на будущее. Они уже очень талантливые, но еще недостаточно умные — и мы наблюдаем, как постепенно зрелость приходит к ним, в то время как черный квадрат на видео начинает постепенно покрываться трещинами и осыпаться. Любовь Попова теряет сына и сама заболевает смертельной скарлатиной, Эйзенштейна бросают в тюрьму, Маяковский уверенно движется к самоубийству. Вера Ермолаева читает сказку о лисе, который обманул своих сограждан, — известно, что одной из причин ее ареста стали злободневные иллюстрации к поэме Гете о Рейнеке-лисе. Оживленный диалог об искусстве постепенно превращается в коллективный стон — и все герои по очереди падают в мутную белую воду. Экраны гаснут, потом снова загораются, и история начинается заново.  

Главным разочарованием этой выставки может стать отсутствие картин или хотя бы статичных репродукций. Ведь в описании было заявлено, что перед нами предстанут буквально ожившие полотна, что мы окажемся внутри произведений авангарда. Конечно, звучало это все равно подозрительно, но посмотреть очень хотелось. В итоге приходится довольствоваться мельтешением разноцветных пятен на фоне говорящих голов. Выставка совершенно точно не оправдает надежды тех, кто пришел полюбоваться на картины Поповой, Кандинского и Филонова или освежить в памяти отрывки из фильмов Эйзенштейна и спектаклей Мейерхольда. Однако способна ли хоть одна классическая экспозиция передать все многообразие творчества нескольких десятилетий? По большому счету бессмысленно просто смотреть в очередной раз на башню Татлина, черный квадрат в трещинках и сцену с лестницей из «Броненосца Потемкина» — все это давно уже можно сделать в других местах.

Главным достижением этой выставки является ее мелодраматический сюжет, однако он тоже способен разочаровать. Понятно, почему многим он кажется пошлым и почему Герман Виноградов, например, называет эту выставку «адаптацией для малохольных девиц», — ведь русский авангард — это фактически главный отечественный вклад в мировую культуру. А тут какие-то восторженные девушки и задумчивые юноши в криво сидящих шарфах — недавние выпускники театральных институтов изображают великих деятелей русской культуры. Наверное, от Питера Гринуэя и Саскии Боддеке ожидали какого-то беспрецедентного высказывания, сравнимого по силе воздействия чуть ли не с произведениями авангарда. Получили вместо этого адаптированный для массового зрителя фильм об исторических персонажах, к которым большинство русских режиссеров побоится даже подступиться. Уважительная дистанция, с которой принято в русской традиции говорить об авангарде, напоминает пиетет к иконе, однако люди, совершившие революцию в искусстве, совсем не были похожи на святых. Питер Гринуэй взглянул на историю русского авангарда как на историю увлеченной группы молодежи, которая в спорах об искусстве не заметила прихода диктатуры. Но ведь, по правде говоря, большинство идей русского авангарда и были рождены в кухонных спорах, в любовных письмах, в шутках и во время вечеринок. По сути, на выставке в Манеже рассказана история одной очень талантливой тусовки — но это слово вы еще долго не встретите в русском музейном каталоге.