5 книг на 2 недели Новый Макьюэн, режиссер Стоун обличает Америку, Свечин про 1812 год и другие

Эдуард Лимонов «Дед»

В очередном селфи-романе описаны события между 31 декабря 2009 и 6 мая 2012 года; даты говорящие. «Дед» (некто, скрывшийся под заведомо не поддающимся расшифровке иероглифом  «… ард … инович») увлекается египтологией, культивирует свое сходство с Лениным, еще раз убеждается в собственной сексуальной исключительности, страдает от разливов желчи всякий раз, когда ему приходится столкнуться с глупыми и вульгарными белоленточниками, которые украли у него революцию, и жадно вглядывается — не столько в окружающий, кишащий навальными, алексеевыми, музыкантскими и собчак, мир (который никогда не мог тягаться по степени загадочности  с личностью исследователя), сколько в свой собственный, бесконечно богатый внутренний: «дед был хитрая, пообтертая по тюрьмам бестия», «радикал и в личной жизни», «мастер наблюдения и понимания»… Лимонов, вечный нарцисс, достигает совершенно толстовских — нет, шекспировских — психологических глубин в анализе главного героя. Вердикт? «Очень серьезный, хотя и старый человек. С таким лучше на темной улице не встречаться».  Да уж, не приведи господь; зато в книжке — одно удовольствие: старый знакомый — и идеальный литературный персонаж.

Филипп Перро «Роскошь: Богатство между пыш­ностью и комфортом в XVIII–XIX веках»

Проблема расточительства занимала в 19 веке французское общество до такой степени, что там даже возникла теория «копытизма»: критики роскоши высказывали пожелание иметь вместо слишком дорогих в обслуживании ног лошадиные копыта, которые избавили бы их «от чулок, обуви и причиняемых ими страданий».

Роскошь переформатировала сознание общества и оказала губительное влияние на национальные чувства, дух самопожертвования и уровень рождаемости. Научное исследование — скорее даже эссе: стиль здесь явно вступает в резонанс с содержанием — о странном побочном продукте существования социальной иерархии и экономического неравенства по-галльски пышноречиво, — зато изобилует парадоксами («представим себе общество изобилия, где роскошь доступна всем: в таком случае ее не будет нигде») и тонкими социологическими наблюдениями; хороший материал для параллелей с нынешним культом потребления.

Оливер Стоун, Питер Кузник «Нерассказанная история США»

Антиамериканскими иеремиадами по нынешним временам никого не удивишь — но даже и так составленный режиссером и историком реестр злодеяний, совершенных американскими правительствами на протяжении последних ста лет, от Первой мировой до обамовских бомбардировок Ливии, впечатляет: после этих 800 страниц — сотни, сотни, сотни сюжетов — назвать империей зла СССР можно либо совсем уж по злому умыслу, либо в шутку: а Америка тогда кто? Среди всего прочего — любопытный факт: когда США в начале 60-х планировали повлиять на мировое общественное мнение, скомпрометировать правительство Кубы и обеспечить себе повод для прямого вторжения — предполагалось организовать инцидент, в ходе которого Куба сбила бы гражданский авиалайнер, причем желательно, чтобы его пассажирами были студенты, летящие на каникулы. Ну да, разумеется, все это в прошлом, теперь-то Америка исправилась, а все, кто думают иначе, —  жертвы пропаганды Первого канала.

Николай Свечин «Московский апокалипсис»

Изданный, наконец, на бумаге (Почему его не опубликовали два года назад, к 200-летней годовщине? Загадка.) шпионско-приключенческий роман про дворян и разбойников, партизанящих в оккупированной Москве осенью 1812 года: город пылает, и никто пока не знает, выведет ли Наполеон оттуда войска с тем, чтобы зазимовать на Двине и атаковать по весне Петербург, или увязнет в войне со вставшими на сторону государства протоватниками и шариковыми — и нашествие захлебнется. Роман не имеет отношение к флагманской — лыковской — серии (про конец 19 века), но стилистическая манера Свечина (увлечение уголовным жаргоном и имитация стиля эпохи — или, по крайней мере, того, что среднему читателю представляется стилем эпохи) узнаваема.

Иэн Макьюэн «Сластена»

Англия, 1970-е. Героиня, начитавшаяся — до желания переспать с автором — Солженицына и возненавидевшая ГУЛАГ и КГБ, устраивается в МИ-5, где участвует в подозрительно напоминающей действия советских спецслужб операции «Сластена»: идеологически выдержанные писатели получают общественное признание и финансовое поощрение. С писателями — которые наивны и легко поддаются хоть вербовке, хоть манипулированию — есть только одна проблема: ради красного словца они готовы пожертвовать репутацией — и рассказать всему миру о своей истории. Красивый, с сюжетным финтом и чисто макьюеновской темой («пикник-на-руинах-разума»: как здравомыслящие, ироничные англичане по собственной воле и вине вовлекаются в воронку безумия), класса «Амстердама» и «Невинного» роман.