5 книг на 2 недели Поэзия Мамлеева, ЖЗЛ Крупской, забытые рокеры 90-х и другие новинки

Юрий Мамлеев «Невиданная быль. Стихи и проза»

Тот, кто внимательно вглядывался в романы и рассказы Мамлеева, нет-нет да и встречал там поразительные четверостишия, в которых «мамлеевский хохоток» можно было расслышать особенно отчетливо — словно бы в концентрированном виде; так что ничего удивительного, что Юрий Витальевич оказался еще и автором поэтического сборника — и, соответственно, поэтом. Формально — вполне традиционным, неравнодушным к блоковско-есенинским анапестам («Не целуй по утрам обезьяну»; «Ох, не лезьте вы в пасть крокодила»), но по сути — оккультистом-революционером. Разумеется, не следует воспринимать стихи про двойников, чертей, полутрупов, нездешних тварей, черные рассветы и ангелов бреда буквально — и вообще пытаться (цитируем издателей) «Узнать То-Чего-Нельзя-Узнать». Предполагается, что чтение этой поэзии есть нечто вроде эзотерической психопрактики — способ с головой погрузиться в иную бездну, с тем чтобы достичь состояния, близкому к тому, что в любезной Юрию Витальевичу Индии называют самадхи.

Юй Хуа «Жить»

Важная книжка; Юй Хуа — тот самый китаец, который сочинил (переведенные здесь) «Десять слов про Китай» и «Братьев»; за «Жить» получил премию «Гринцане-Кавур», а экранизировал роман ни много ни мало Чжан Имоу (Гран-при в Каннах).

Это автобиография помещичьего сынка, которому не повезло родиться в ХХ веке — и оказаться в стране, раздираемой гражданской войной, — а затем среди коммунистов-маоистов; культурную революцию он тоже застал. Для иностранцев роман любопытен как минимум в качестве беллетризованной истории Китая второй трети ХХ века — в сильных, впечатляющих сценах. Кроме того, здесь встречается и «экзотика» — например, гротескно-мудрые восточные советы («В жизни не надо путать четыре вещи: слова, кровать, дом и карман») и сюрреалистические загадки, которыми потчуют друг друга герои: «Если у стола один угол отпилить, сколько останется?» Я ответил:  «Три». — Фэнся засмеялась: «Нет, пять!»

Александр Горбачев, Илья Зинин «Песни в пустоту. Потерянное поколение русского рока 90-х»

Журналистское потрошение — авторы слишком молоды, чтобы быть участниками событий, поэтому привлекают свидетелей, более подходящих по возрасту, отечественной рок-музыки 90-х — той эпохи, когда Башлачев и Цой уже умерли, а «Аквариум» стал выступать в филармонии; когда Лагутенко, Земфира и «Наше радио» еще не сорвали банк; и когда хорошо чувствующие главное настроение времени — отчаяние — рок-звезды могли себе позволить прямо на сцене вкалывать шприц в вену, набирать кровь — и поливать ею публику. Даже если вы никогда в жизни не слышали о самом существовании «Химеры», «Соломенных енотов», «Последних танков в Париже», все равно эти «темные века» (и в музыке, и в стране в целом) — замечательный материал; ностальгии не вызывает — но любопытно.

Леонид Млечин «Крупская»

Биография женщины, которая была вовсе не только женой и тенью Ленина, но еще и (едва не) поссорила своего мужа со Сталиным, травила Чуковского за «Крокодила», клеймила обвиняемых по Шахтинскому делу, имела — и проповедовала — эксцентричные педагогические взгляды; словом — была дамой с характером и амбициями; прирожденный персонаж для ЖЗЛ. Млечин — хороший рассказчик: много чего прочитавший, сдержанный, чуть-чуть ироничный, петуха не дает и волком не воет, как Радзинский; впрочем, нет-нет да и проскальзывают в его тексте или неточности (так, в Шушенском супруги Ульяновы спали не в разных комнатах, а всего лишь на разных кроватях — кто был в музее-заповеднике, тот видел), или сомнительные для историка — в силу скрытой публицистичности — утверждения вроде «Владимир Ильич все еще не похоронен». Что значит «не похоронен» — он же под землей лежит, что еще, собственно, от него требуется?

Норман Оллестад «Без ума от шторма, или Как мой суровый, дикий и восхитительно непредсказуемый отец учил меня жизни»

Мемуары американца со сложной биографией: в 11 лет он полетел с отцом, экс-агентом ФБР, на частном самолете — и остался единственным, кто выжил после авиакатастрофы, а потом еще и выбился в писатели. Штука в том, что Норман оказался готов к сложным ситуациям — и именно благодаря тому, что отец успел подготовить его к ним: закаляя его характер на занятиях серфингом, хоккеем и горными лыжами; трогательная (в меру) история про то, как идеальный сын теряет идеального отца (зато, по крайней мере, теперь у него есть шанс воспитать собственного сына). Предполагается, что это та-книга-которую-должен-прочитать-каждый-отец — «мужской» аналог «Боевого гимна матери-тигрицы», например; однако правда ли, что в России ролевой моделью для кого-нибудь может стать погибший несколько десятилетий назад калифорнийский фэбээровец с талантом к серфингу? Не факт.