«Прогулка среди могил»: Лиам Нисон в роли частного детектива

1991 год, вызывающе волосатый нью-йоркский полицейский Мэтт Скаддер (Лиам Нисон) заходит в любимый бар прочесть утреннюю газету, выпить утренний кофе и два утренних виски. Через минуту туда же вламываются вооруженные латиноамериканцы. Скаддер убивает двоих и ранит одного, отделавшись парой дырок в своем элегантном плаще — но, как позже выяснится, не только ими.

1999 год, Скаддер пострижен, выбрит и уже восемь лет не пьет — более того, регулярно посещает собрания «Анонимных алкоголиков». Из полиции он ушел и теперь работает частным детективом без лицензии: оказывает, по его словам, людям «определенные услуги» в обмен на «подарки». Едва знакомый паренек из «АА» (с проблемами, явно лежащими за пределами алкоголя) сводит его со своим братом Кенни (Дэн Стивенс), которому как раз нужна определенная услуга. Двое неизвестных накануне похитили его жену, а получив выкуп, все равно ее убили. Кенни жаждет мести, Скаддер, разглядев в потенциальном работодателе крупного драгдилера, сперва вежливо отказывается, но, узнав чудовищные подробности, берется за дело.

Мэтт Скаддер — самый известный персонаж детективщика Лоренса Блока; с середины 70-х он появился в почти двух десятках книг. И всего в одной экранизации — «8 миллионов способов умереть» (1986), последний большой фильм Хэла Эшби, был единодушно (и лишь отчасти справедливо) признан катастрофой. Там Скаддера играл Джефф Бриджес — в расцвете лет, с красивыми усами и небрежным калифорнийским шиком, поскольку действие перенесли в Лос-Анджелес. Нынешний Скаддер, в исполнении 60-летнего Нисона, выглядит куда более сдержанно: серьезный крупный мужчина с неизбывной тоской во взгляде, свойственной завязавшим алкоголикам. Долгая жизнь научила его тому, что полагаться надо на свои инстинкты, но рассчитывать все равно исключительно на удачу.

При этом Скаддер мало похож на роли, которые Нисон, ко всеобщей радости, играл в последние годы: это не столько подтянутый пенсионер, дающий прикурить молодежи, сколько динозавр, все еще с достоинством шагающий по Квинсу и Бруклину, но в недалекой перспективе уже готовый присесть на лавочку в Центральном парке. У него даже появляется юный помощник, чернокожий трудный подросток, которому бывший полицейский ненавязчиво дает уроки выживания. В педагогической линии автор демонстративно избегает приторности — скажем, когда Скаддер видит, что его протеже где-то украл пистолет, он показывает, как им пользоваться, мягко советует вышибить себе мозги и удаляется в ночь — и ему это почти что удается.

Режиссер Скотт Фрэнк — по основной специальности топ-сценарист («Особое мнение», «Достать коротышку», «Вне поля зрения») — прежде поставил лишь один фильм, семь лет назад: слегка механистичный, но умный и эффектный неонуар «Обман» про психически травмированного Гордона-Левитта и ограбление банка. В «Прогулке», как и там, очень заметно, насколько Фрэнку важно доказать — себе ли, другим ли, — что он еще и компетентный режиссер: это до блеска отполированное, красивое, местами даже пижонское кино. Но и в спорных решениях Фрэнка видна мысль. Например, когда в прологе мелькает кадр, построенный, как в шутере, от первого лица, это выглядит страшно банально, но режиссеру хочется подчеркнуть удалое настроение подвыпившего героя, который, убив двух человек и подстрелив третьего, через мгновение весело скачет по ступенькам. Или рискованная сцена, где красивая 14-летняя девочка шагает в рапиде под Донована на глазах у двух изуверов, — разумеется, задуманная как экскурсия в мозг изуверов, а не смакование потенциальных непотребств.

Скаддер ходит среди могил в переносном и самом прямом смысле («8 миллионов способов умереть», кстати, начинаются со сцены на кладбище). Личности преступников раскрываются быстро, авансом, но впереди еще масса всяких нюансов, которые герою предстоит выяснить, и ряд интересных встреч, в том числе с русским гангстером по фамилии Ландау. В конечном итоге в «Прогулке» нет ничего, чего бы мы много раз уже не видели, но криминальный палп-фикшн существует не для того, чтобы удивлять — это не Агата Кристи, — а чтобы напоминать; в силу своей предсказуемости это глубоко пессимистичный жанр. Завтра пойдет дождь. Потом мы все умрем. Сюжет прекрасно иллюстрирует моральный релятивизм, характерный для нуара: зрителю приходится, по сути, болеть за драгдилеров, потому что их будничному злодейству противостоит зло иррациональное, патологическое, во сто крат более страшное. Фрэнк умело обращается с крайне неуютным материалом — почти ничего не показывая впрямую, но то и дело приоткрывая дверь, из-под которой вовсю несет могильным холодом.

Никакой особой необходимости оставлять действие в 90-х у режиссера не было — хотя звонки из уличных автоматов всегда выглядели кинематографично, — но это решение тоже выглядит точным и остроумным. Осмысляя американские 90-е как ретро, Фрэнк находит в них дополнительный источник тревоги, тотальной неуверенности в завтрашнем дне. Все вокруг паникуют из-за «проблемы 2000» — хотя, как веско замечает один из злодеев, бояться надо совершенно другого. И, конечно, не только неприметного фургона с фальшивыми номерами — перед тем как под траурную перепевку «Black Hole Sun» поплывут финальные титры, камера возьмет общий план нью-йоркских крыш, на котором сбоку скромно притулились башни-близнецы.