Я приду плюнуть на ваши картины: «Да и да» как пародия на современное искусство
Арт-критик «Воздуха» Мария Семендяева посмотрела новый фильм Валерии Гай Германики «Да и да», главный герой которого — самовлюбленный молодой художник, и спешит сообщить, что к современному искусству все это не имеет никакого отношения.
В новом фильме Валерии Гай Германики большую роль играет условный мир современного искусства, и режиссер использует для его изображения такое количество штампов, что они буквально складываются в затейливые фрактальные узоры.
Мир художественной тусовки представлен грязной кухней, где круглые сутки бухают водку неопрятные люди, художники. Примерно так, надо думать, представляет себе современное искусство чиновник из министерства культуры или представитель провинциальной богемы. В эту квартиру даже нельзя попасть через дверь — сюда залезают через окно, и в это же окно вываливаются после пьяной драки. Самый узнаваемый художник из тех, кого можно распознать в разноцветном хороводе пьяных рож, это Виктор Пузо — спорный, мягко говоря, автор. Бессодержательные разговоры о сути искусства переданы пугающе правдоподобно, водки много, в кадре иногда появляются какие-то картины — детали вроде бы не врут, но вся история целиком как-то ощутимо фальшивит.
Как минимум потому, что пьяные художники на грязной кухне с пустыми бутылками водки — образ даже не из 90-х, а откуда-то из 80-х годов. Оттуда же, из биографий разнообразных саморазрушителей типа Жан-Мишеля Баскии и Тимура Новикова, позаимствована яркая личность художника Антонина, в которого влюбляется школьная учительница Саша, главная героиня фильма. Он пьет водку на завтрак, обед и ужин, а когда кончается водка, пьет собственную мочу. Он в приступе вдохновения рисует на мокром полу мукой и пеплом. Он выливает в горло полбутылки водки и лихорадочно рисует на холсте что-то в духе неоэкспрессионизма.
Да и герои тоже фальшивы, потому что в школьную учительницу Сашу с дредами, у которой не вызывает вопросов поведение пьяного хозяина грязной кухни (который выкидывает Антонина в окно), поверить довольно сложно. Что уж говорить о паноптикуме художественной тусовки, к которой принадлежит Антонин, — кажется, что все эти герои списаны с каких-то реальных деятелей андеграунда, но каждая черта доведена до полного гротеска. Почему современные художники ведут себя как герои мемуаров о художественных сквотах 80-х? Даже Олег Кулик уже давно из голой собаки превратился в респектабельного джентльмена, а тут пьют мочу и объясняют это творческой натурой. Неужели Валерия Гай Германика, которая близко дружит со многими деятелями того периода (например, с Пахомом, который был художником-постановщиком фильма), находится под сильным влиянием этой эстетики и действительно не представляет себе, как все прозаично на самом деле в мире современного российского искусства? Это вряд ли. Скорее, она не хочет идти на поводу у реальности.
Нет, можно предположить, что Саше просто не повезло и она попала в компанию не самых хороших художников, у которых все в прошлом, а картины их никто не покупает. Тогда Антонин — абсолютно трагический герой, потому что он создает экспрессивную живопись, в то время как в моде социальные исследования, стрит-арт и мультимедийные инсталляции. Зайдите на биеннале молодежного искусства — ничего похожего на то, что делает Антонин, там нет в принципе; такого лузера туда не подпустили бы на пушечный выстрел. Все герои фильма застряли в прошлом и никак не могут отказаться от пагубного пристрастия к водке — тогда как на дворе XXI век, железный занавес давно пал, а все прогрессивные художники давно перешли совсем на другие стимуляторы. И вот главная героиня, семья которой, разумеется, тоже не является образцом передового мышления, бросается по примеру своего возлюбленного пить водку и разбрызгивать краску по холсту под песни группы «Пикник». Бесспорно, в жизни бывает всякое — в конце концов, по улицам Москвы до сих пор бродят люди в косухах, которые играют на гитаре песни «Гражданской обороны» и не стесняются называть себя неформалами. Возможно, фильм «Да и да» — это просто сатира на подростковый бунт, всегда обреченный на вторичность. Но этот замысел никогда не поймет ни один чиновник из министерства культуры, и вообще любой человек, чуждый художественной тусовке. В их представлении современное искусство выглядит именно так, как показано в фильме Гай Германики, — как грязная кухня с пустыми бутылками и беспорядочная мазня в состоянии белой горячки.