5 книг на 2 недели Биография Евтушенко, история капитализма, роман про «крокодил» и другие

Марина Ахмедова «Крокодил»

Гиперреалистический — выросший из выдающегося очерка в «Русском репортере» — роман о екатеринбургских наркоманах, заживо гниющих на дешевом кодеиносодержащем наркотике «крокодил». Чтение требует усилий; зато очевидно, что перед нами факт литературы, а не тривиальная попытка продать журналистику в качестве романа. Ева — яблоня — яблоко — змей — рептилия — крокодил — изгнание из рая — смерть — чудо — воскресение; в памяти остается разветвленная система образов и метафор, а не рецепт варки наркотика или матерный сленг уральских отверженных.

Илья Фаликов «Евтушенко»

Биография, в которой есть все: от обидного конфликта с Гагариным до конкуренции в Нобелевке с Пелевиным, от истории про то, как Маккартни разогревал «Битлз» перед выступлениями чтением «Станции Зимы», до анекдота о первой поездке героя в Америку с английским из трех слов: «Where is striptease?» Увлекательно. У автора хороший слух и на музыку эпохи, и на поэзию; жаль только, что написано словно сразу для монументальной серии «ЖЗЛ». Про живое человечище — тем более такое — хотелось бы портрета с натуры, конфликта героя и автора, чтобы руда добывалась на глазах, открытым способом.

Джефф Малган «Саранча и пчела. Хищники и творцы в капитализме будущего»

Изобилующий социологическими идеями, политическими анекдотами и экономическими парадоксами очерк истории капитализма. Через сугубо научную скорлупу проклевывается грандиозный проект капиталистического  завтра, не вызывающего отвращения. Малган не утопист, но верит, что капитализм постоянно мутирует и что это идеальная система, внутри которой можно мобилизовать коллективный разум. Вот только как заставить капитализм меняться в нужном направлении — для творцов, а не для хищников, для пчел, а не для саранчи?

Хэл Фостер «Дизайн и преступление»

Несколько — самую малость — подустаревшая коллекция диатриб влиятельного американского искусствоведа о сегодняшнем мире, где маркетинг слился с культурой, а идентичность брендирована, где доминируют архитектура и коммерческий дизайн, а настоящие критики вымирают; в общем, где «искусство кончилось». И что же, что будет теперь, что дальше, — когда и модернизм и постмодернизм исчерпали себя как проекты? Ведь должна же визуальная культура по-прежнему отражать и моделировать какой-то тип субъекта, а?

Витольд Рыбчинский «Городской конструктор. Идеи и города»

Ревизия: что из градостроительных идей Корбюзье, Джекобса и Мамфорда (краткие очерки прилагаются) актуально для XXI века — с новым транспортом, новыми технологиями, новыми дефицитами и новыми настроениями общества. Плюс: история происхождения и трансформации супермаркетной тележки. Глава об «эффекте Бильбао» (как одно «иконическое» произведение архитектуры становится катализатором обновления города). Рассуждение о радикальном преображении облика многих городов после изобретения грузового контейнера (вместо внутригородских портов — набережные, которые надо было заново застраивать) и наблюдение о связи между исчезновением вечерних газет и всеобщей автомобилизацией.