Документальное кино Woody Allen: a Documentary

Номер в отеле. Человек в светлых штанах, очках и панаме демонстрирует печатную машинку: «Когда я ее покупал, она была старше меня. Более того, мне сказали, что она меня переживет». — «То есть вы вообще не пользуетесь компьютером?» — «Не пользуюсь. Когда мне надо что-то исправить, я достаю ножницы, степлер, и делаю это вручную». Но вы и так это знаете.

«Woody Allen: a Documentary» по форме почти не отличается от других выпусков документального цикла «American Masters» — коллаж из говорящих голов, архивных записей, кусочков интервью, старых фотографий, домашних видео и комических зарисовок с площадок. Проблема в другом: любая попытка собрать какое-то цельное высказывание про Вуди Аллена упирается в вопрос, о каком именно Вуди Аллене должна идти речь — актере, режиссере, драматурге, комике, писателе, авторе фельетонов журнала The New Yorker или вообще о невротике, известном набором интересных семейных неурядиц.

Факт: в случае Аллена не жизнь имитирует искусство, и даже не наоборот, — они прочно скреплены в единое целое. Он панически стесняется монтажа, не любит публику, не ходит получать награды, не интересуется прессой и пропускает мимо ушей замечания продюсеров о том, что, возможно, стоило бы сделать двухлетний перерыв. Фильм документалиста Уэйда пытается структурировать всем знакомые факты, хронологически восстановив его биографию, но не вдаваясь ни в психоанализ, ни в ностальгические вздохи, ни в подробности личной жизни. Отношения Аллена с женщинами тут полностью уклыдываются в ремарку «Вы ходите на свидания — в кино, в боулинг, ну и так далее, и потом больше и не остается ничего, кроме как пожениться. В смысле — мы уже были во всех ресторанах, видели кучу фильмов, ходили в театр... а что еще можно делать?» Рассказы про детство и семью представлены парой архивных фотографий, основное внимание же сконцентрировано на работе — фильмы, расставленные в хронологической последовательности, комментируют их непосредственные участники, Мартин Скорсезе и специально приглашенный священник, выступающий в роли эксперта по отношениям Вуди Аллена с Богом.

Уэйд не пытается сообщить о своем герое что-то новое, скорее наоборот — зафиксировать его статичность. Аллен начинает с того, что по-настоящему научился писать, когда работал на телевидении: надо было каждый день приходить в офис и придумывать шутки, неважно, есть настроение или нет. С тех пор мало что изменилось — он по-прежнему садится писать новый сценарий ровно в ту секунду, когда заканчивает старый, пишет актерам письма, которые начинаются со слов «Меня зовут Вуди Аллен, вы можете меня помнить по нашей совместной работе над фильмом «Мелинда и Мелинда», и не знает, о чем с ними можно разговаривать — как на кастинге, так и на площадке. Актеры же, в свою очередь, вне зависимости от пола и возраста, вешают эти письма в рамки и ставят себе целью ему понравиться. Чужая жизнь показана в ускоренной перемотке, где меняются только места и действующие лица, цвет волос и фасон рубашек, а герой всегда остается неизменным, как неизменно и то, что о нем говорят. Это своего рода портрет особой современной формы отстраненности: профессионализм — сосредоточьтесь на работе. А для совершенствования собственной личности обращайтесь к психоаналитику.

Оскар Уальд писал, что искусство — зеркало, отражающее того, кто в него смотрится, а вовсе не жизнь. Уэйд не раз проговаривает это при помощи своего героя, создавая юмористическую историю об одном очень печальном человеке, который нашел способ превратить разлад с собственной личностью в искусство. В комедии судьба деспотична, но не ведет к настоящим страданиям — они или ограничены во времени, или иллюзорны. И чем больше Уэйд пытается углубиться в неприятности, беды и влияние Феллини с Бергманом, по ходу отвлекаясь на абстрактные размышления о творчестве, тем очевиднее становится, что Аллен — комический герой, а его жизнь — согласно всем классическим канонам — движение от необходимости к судьбе, от страсти к свободе. И в такой перспективе турне по европейским столицам, внезапный коммерческий успех «Полуночи в Париже» («Он теперь Майкл Бэй!» — радостно восклицает Оуэн Уилсон), детское увлечение фокусами, скандал вокруг развода с Миа Фэрроу и всеобщее недоумение после «Звездных воспоминаний» оборачиваются всего-навсего набором комических мизансцен. На каннской пресс-конференции Аллен отвечает на вопрос «Заметно, что на протяжении всей карьеры вас всегда интересовала смерть. Какие теперь у вас с ней отношения?»: «Мои отношения со смертью остались прежними. Я все еще против». В конце концов, если в ретроспективе жизнь оказывается проиллюстрированной пятьюдесятью разными красавицами в диапазоне от Дайаны Китон до Скарлетт Йоханссон — это, наверное, единственно верный способ ее прожить.